С самого раннего детства все считали Сашеньку вундеркиндом. Этот ребенок был запрограммирован на успех еще задолго до своего рождения, ибо кто же еще, как не гений должен родиться в семье юристов-интеллигентов после долгих лет ожидания.

В юности мама Сашеньки перенесла тяжелую операцию и врачи настойчиво рекомендовали молодой семье повременить с наследником. Испуганные блюстители закона строго следовали советам медиков, лишь в мечтах лелея будущего малыша. Они придумали ему имя, профессию, наделили качествами положительного героя, изымая из грядущего болезни, неудачи, несчастную любовь. Задолго до его появления супруги стали называть себя Мамочкой и Папочкой, лаская слух уменьшительными именами. И вот, наконец, вознаграждая терпеливых предков, на свет с громким криком явился Сашенька.

Счастливая Мамочка плакала, целовала доктору руки и еще долго не могли утешить оглушенную событием и собственной значимостью женщину. Папочка же воспринял радостное известие мужественно, как и полагается работнику права. Он только не переставал расспрашивать уставшую сестричку какого роста и сколько весит его сын.

– Не может быть, – удивлялся Папочка. – Такой маленький, вспомните поточнее, эти факты крайне важны.

К концу второго года, еще не очень уверенно расхаживая на ножках, Сашенька научился читать.

– У него абсолютный слух, – с радостью заключила Мамочка, и уже в три года маленький пианист играл несложные этюды, едва доставая до педалей фортепьяно.

Малыш рос точно по схеме, разработанной для него любящими родителями: английская школа, уроки музыки, настольный теннис, библиотека. Сын не сопротивлялся, ему даже нравилось все это, он с радостью отдавался заботе о себе, готовясь к карьере вундеркинда.

Естественно завершившись золотой медалью, промелькнули школьные годы с победами на олимпиадах и наградами на фестивалях самодеятельности. Словно начищенный самовар блистал Сашенька на выпускном вечере.

– Прирожденный артист, – восторгалась учительница литературы.

– Ему бы только росточку, – с сожалением сокрушался учитель физкультуры.

– Позвольте молодому человеку самому решить задачу, какой путь выбрать, – вмешался математик.

Тем временем, пока взрослые пытались проектировать судьбу любимого ученика, он стоял на школьной сцене и читал монолог Гамлета.

– По-вашему, на мне легче играть, чем на дудке? – протестовал его герой.

Из пунцовых мальчишечьих губ лилась прекрасная английская речь:

– Назовите меня каким угодно инструментом – вы хоть и можете меня терзать, но играть на мне не можете.

Не выдержав больше эмоционального напряжения и восторга, сорвалась с места учительница-англичанка и бросила к ногам Гамлета охапку цветов.

Протестом же самого Сашеньки стал отказ продолжить династию правоведов, чем он вызвал совсем неадекватную реакцию со стороны Папочки-юриста. Отец впервые в жизни напился и пошел крушить все подряд, нарушая законы порядка, пока мощная фигура Мамочки не преградила ему дорогу.

– Немедленно прекрати разбой, иначе понесешь наказание, – приказала она.

Услышав профессиональный лексикон, нарушитель порядка мгновенно протрезвел и с помощью жены проследовал в ванную, что вновь обрести достойное лицо правоведа.

Творческое начало сына одержало победу над профессией родителей. Сашеньку ждало будущее великого режиссера и с такими перспективами любящим родителям пришлось смириться.

На проводы в большую жизнь собралась вся семья. Родственники обожали Сашеньку и принесли все самое ценное: жизненный опыт и припрятанные деликатесы. Только дядя Яша, мамин старший брат, холостяк-химик ничего не собирался дарить племяннику.

– Ну, скажи хоть что-нибудь напутственное мальчику, – жалобно попросила сестра.

Но брат категорично молчал, тщательно пережевывая праздничные блюда. Наконец наступила щемящая минута, родственники покинули купе, оставив плачущего юношу со следами поцелуев на лице. Дядя Яша последним обнял Сашеньку и протянул ему бидончик вареников с вишнями.

– Сам химичил, угощайся, милый, путь не близкий, а это – учебное пособие для начинающих гурманов, материал нелегкий. Выпиши непонятное, при встрече обсудим, жду на юбилей, отпразднуем восьмидесятилетие.

Поглощая под стук колес вареники с вишнями, племяш вспомнил про книжку, подаренную дядей. Верхняя полка отделяла от соседей и делала мир уютным. Сашенька сладко потянулся и достал дядин подарок, который бережно был завернут в красивую бумагу и перетянут яркой лентой. Он разорвал упаковку и замер от неожиданности: на него смотрела бесстыжая женщина, выставляющая напоказ все свои прелести. Резко вскочив, он стукнулся головой, но боли совсем не почувствовал, ибо ее напрочь вытеснил стыд. А руки тем временем лихорадочно продолжали листать страницы порножурнала. Дойдя до последней, на которой была изображена пышная красавица с двумя неграми, Сашенька затих. Внизу мелким аккуратным почерком химика было написано:

– Дерзай, дружок, жизнь прекрасна. Дядя Яша.

То ли от увиденного, то ли от съеденного он ощутил подступающую тошноту. Захотелось вырваться из душного вагона на воздух к Папочке и Мамочке, но скорый поезд неумолимо увозил его из детства. Саша пробрался в конец вагона, где находился спасительный туалет. Освободившись от тяжелого груза, он с облегчением остановился у открытого окна вагона.

– Мечтаете? – раздалось за спиной. – Не хотите покурить? – предложила молодая красивая женщина.

– Нет, спасибо.

– Там страшно одной, – пожаловалась попутчица.

– Конечно, я побуду с вами, – он галантно открыл дверь перед дамой.

– Куда держите путь, молодой человек?

– В столицу, учиться.

– Похвально, – выдохнула кольцами дым попутчица.

Она дотронулась до его щеки и нежно погладила.

– Не бреешься еще, правда?

Саше вдруг страстно захотелось поцеловать эту нежную руку. Спустя мгновение поезд резко сбавил ход и его бросило, словно перышко, в сильные объятия женщины.

– Ты и правда хочешь учиться?

Она тяжело задышала возле него и, ловко приподнявшись, выкрутила яркую лампочку.

Перед глазами Саши проносились недавние страницы дядиного пособия, было страшно и смешно, но выбора у него не было. Утром на столичный перон ступила нога мужчины. Возмужание произошло в трудных дорожных условиях и уликами красовались на шее поцелуи ночной вампирши.

С букетом красных гладиолусов на Саше повисла московская родственница.

– Ты голодный? – поздоровалась с ним тетя Соня. – Ничего, малыш, сейчас будем дома, отмоешься, отоспишься.

– Спасибо, но я еду в общежитие, меня там ждут.

– Забудь, Сашенька, неделю ты наш, или я не сестра твоей мамы.

По прибытии домой тетя Соня вручила ему большое полотенце.

– Сейчас, малыш, я тебе спинку потру, – вошла в ванную назойливая родственница.

– Не надо, – начал было сопротивляться Саша, но уже скоро понял бесполезность своего протеста, успокоился и покорился еще одному женскому прикосновению.

– Не много ли за сутки, – блаженно улыбался он. – Но как приятно, черт побери, быть во власти женщин.

– Ух ты, мой красавчик! – щебетала возле него тетя. – Вырос-то как, но смотри, берегись, на такого сразу набросятся здесь.

– Кто? – со страхом спросил Саша.

– Блудницы развратные, эх, не просветили тебя родители-интеллигенты. – А теперь, милый, идем обедать, я наши фирменные варенички с вишнями приготовила.

– Я не голоден, тетя, – закричал племянник.

Целую неделю его не только раскармливали и ласкали московские родственники, но и просвещали, готовили ко встрече со столицей. Несмотря на отчаянное сопротивление Саши, тетя пришила к его трусам карман для денег.

– Надо быть во всеоружии, – поддержал жену дядя Коля, отставной майор-снабженец.

Он не переставал соблюдать режим и на гражданке, вставал чуть свет, кряхтел, разминался, стоял на голове, поднимал гири, готовясь к ежедневному походу по магазинам.

– Добытчик ты наш, – смачно целовала его супруга и торжественно вручала список необходимых товаров.

Но сегодня, ввиду проводов Саши в общежитие, поход был отменен. Полчаса рыща по антресолям, возбужденный и счастливый отставник протянул Саше котелок и флягу.

– На память, солдат!

– Ты очумел, он что, на войну, не дай Бог, собирается?

– Эх, женщина, – обиделся майор, разве я от жадности. Александр на трудовой фронт отбывает.

– Шура, – отозвал Сашу снабженец, наказ хочу дать, не давай бабам над собой верховодить.

– У тебя еще уборка сегодня, ты не забыл? – ласково напомнила супругу жена.

– Главное, не уступай им, сынок, борись до последнего, – закончил майор. – Успею, Сонечка, я в графике.

Неудача обрушилась на Сашу сразу по приезде в общежитие.

Все места уже были заняты практичными провинциалами, оставалось лишь два свободных. Одно из них в женской комнате, другое – с иностранными студентами из дружеских африканских стран.

Предложения по своей экзотичности были равноценными, но все же, обдумывая будущую судьбу в вузе, Саша мужественно пошел на второй вариант. Комната оказалась чистой и уютной, на стенах вместо картин висели черные маски из дерева, а кровати заменяли матрасы. День быстро завершился в хозяйственных хлопотах, Саша, так и не дождавшись прихода своих соседей, уснул на одном из матрасов.

Ему снились дядя Коля в солдатской каске и дядя Яша с котелком, ночная блудница из вагона… поезд резко затормозил и Саша открыл глаза. На него смотрели два негра из учебного пособия и улыбались. Сашин крик был встречен бурными возгласами на языке шекспировского Гамлета.

Соседи предлагали отпраздновать встречу.