Скорпион
Большая, захламленная книгами, старыми журналами и газетами, квартира Льва Н. скорее напоминала пункт макулатуры, склад старьевщика, чем обитель некогда преуспевающего журналиста. Но, именно к дому он был больше привязан, чем ко всем домашним.
На сегодняшний день все они покинули Льва – кто умер, кто бросил, а кого он и сам изгнал. Остались одним воспоминания, вот и черный круглый стол стоит, неизменно, много лет, пережив предков и радуя глаз хозяина. Лев помнит, сколько он боролся с домочадцами за право его «круглого стола». Вот он, стол, стоит посередине комнаты: большой, черный, важный, мешает движению, собирает пыль, это правда. Но какая же радость менять его форму для приема многочисленных гостей. С помощью досок стол раздвигался во всю длину гостиной, покрывался белоснежной хрустящей скатертью, благородно давая себя сервировать праздничной посудой. Теперь Лев и не вспомнит, что он любил больше – сидеть во главе стола в кругу добрых друзей, наслаждаясь угощением и умными беседами, или же прятаться в ножке круглого стола, и хохотать там до колик от бабушкиных причитаний в поисках внука. Конечно же, она знала, куда ее проказник залез, но им двоим эта игра доставляла большую радость.
На кожаном холодном диване, читая утреннюю газету, умрет его бабушка. Он не разрешит никому выбросить и эту старую рухлядь, потертый диван, который многие годы взаимно обожал его, давая минуты покоя, даря блестящие мысли и идеи. Не успевая прочитывать интересное, занятый текучкой, необходимостью добывания денег, Лев с наслаждением предвкушал себя на пенсии, сидящим на старом диване с хорошей книгой. И вот этот миг наступил, хотя, если говорить честно, уже не один год он ощущал себя вычеркнутым из борьбы.
Теперь лежа часами на своем старом диване, обложенный книгами, журналами, иной раз он не перелистывал даже страницы. В стопках застыли ценные материалы, которые собирал годами, складывая на будущее. Все эти газеты и журналы свидетели лишь длинной жизни хозяина. Одни он редактировал, другие писал сам, просто нужно взглянуть на год издания и всплывут картины… Но он совсем не хочет ворошить прошлое, оно было разным. И Лев не будет бить себя в грудь и кричать, что он жил честно, без компромиссов, как это сейчас говорят многие заслуженные пенсионеры. В конце концов, перед кем он должен отчитываться: перед юнцами, своими учениками, вставшими ныне у власти, или перед коллегами, сумевшими вовремя уловить направление ветра. Пустое все.
И совсем не это тревожило хозяина большой квартиры. Вчера у него был день рождения и не простой, а юбилей, и с утра он с жадностью набросился на прессу, отыскивая свою фамилию. Нет, он совсем не был тщеславен, ему не нужны панегирики и аплодисменты, но почему простые нужные слова застыли у кого-то на устах? Он еще может понять начальство, у которого никогда не хотел быть на поводу, вызывая раздражение, своим равнодушием сегодня они попали в десятку. Лев Н. уже не боец, он старый уставший человек, вынесенный с поля боя контуженным, и не желает больше видеть и слышать происходящее вне стен своего дома. Там, на передовой не было чувства страха, оно появилось здесь, в тылу. Лев боится, что умрет один, как когда-то бабушка, на кожаном холодном диване, и никто не кинется его искать. Ведь вот забыли даже поздравить друзья. Ох, как любили они угощаться у хлебосольного круглого стола, раздавая комплименты гостеприимному хозяину. А были ли они друзьями – может просто прилипалы при щедрой кормушке. Даже жена завидовала его дружбе. А может и это все тоже казалось, иначе не молчал бы вчера телефон. Хотя прошло столько лет, не мудрено забыть, у каждого свои проблемы.
Но женщины почему молчат, они ведь всегда все помнят. Дамы сопровождали его всюду, когда он был сильным. Господи! Они дрались за право первенства такими смешными приемами! Рожали ему детей, надеясь победить количеством. Конечно, нравилось быть ими любимым, Лев даже с удовольствием наблюдал за женскими баталиями, при этом не забывая щедро раздавать мужскую силу и средства на наследников. Как его осуждали жены друзей, и как их мужья завидовали ему. Лев был скорпионом, а последние, из всех знаков зодиака умеют жалить больно, нанося вред в первую очередь самому себе. Что не соответствовало судьбе больше – имя хозяина или же его знак? Зачем его так назвали, а может он поспешил родиться, иначе был бы простым стрельцом. Эти дурацкие мысли не давали уснуть. Кожаный диван сочувственно скрипел под беспокойным хозяином. И все-таки интересно, что за заговор молчания, наверное на похороны откликнулись бы, говорили бы речи, может кто-нибудь и всплакнул бы. Многое отдал бы, чтобы лицезреть этот спектакль. Постепенно эта мысль так поглотила, что мгновенно соскочив на пол, схватил ручку и стал сочинять некролог в газету, которую сам возглавлял много лет. Как всегда, процесс творчества поднимал настроение, уходила депрессия, глаза горели. Ах, как давно Лев не писал! Он докажет всем кого они потеряли, они все поймут, что не ценили, забыли настоящего художника. Внезапно он остановился, представил лица читателей, знакомых, друзей – залился смехом, а едва успокоившись, подумал о том, что это за писанина, стало печально, жалко себя, безмолвные слезы закапали на бумагу. Но завершая некролог, Лев напомнил, что поминки будут в квартире покойного за большим круглым столом, в кругу друзей. Утренняя газета без какой-либо цензуры оповестила читателей об этом печальном факте.
Лев лежал на своем диване, укрывшись свежей газетой, но, к сожалению, не мог уже слышать непрекращающихся звонков, ведь даже они не могли разбудить его от последнего сна.