В жизни мне повезло - я получила свободу уже в детстве, родители не заставляли быть прилежной ученицей, активно я занималась только спортом, а в девятом классе  даже получила из-за неуспеваемости последнее предупреждение о возможном отчислении из школы - рассказывает о себе академик, доктор физико-математических наук, профессор астрофизики Тартусского университета, вице президент Эстонской Академии наук -

ЭНЭ ЭРГМА.

Вы сами выбрали профессию или же она нашла вас?

Это прямо анекдотичный случай. На Вильядиском рынке я услышала разговор двух женщин. У одной из них дочка пошла учиться в Московский университет на факультет физики плазмы. Магические слова меня околдовали. Я стала искать литературу в поисках этого диковинного зверя и поняла, что надо начинать с физики по которой у меня были слабые тройки. Мечта- хороший стимул, и скоро тройки стали превращаться в пятёрки. Республиканское место в Москву получить не удалось и пришлось учиться в Тартусском университете в русской группе. Язык практически я не знала и слушать высшую алгебру и другие математические премудрости на русском  было сплошным адом. Так моя будущая профессия дала мне ещё знания одного языка.

А планетарий, звёзды, не увлекли юную студентку?

Нет, для меня тогда астрономия была жутко скучной наукой.

Где- то, в шестидесятых годах в Тыровере хотели снова начать исследование по эволюции и физике звёзд. До войны там работал один из первых в этой области эстонский академик Эрнст Ёопик ( Öpik), который в 1944 году эмигрировал в Ирландию. Была идея привлечь к этой работе молодёжь. Мне очень хотелось всё- же изучать физику плазмы, но меня смогли убедить, что звезда -это тот же плазменный шар.

Раньше совсем другими глазами смотрела я в звёздное небо. 15 апреля 1964 года стало судьбоносным числом в моей жизни. Слава Богу, что у меня молодой, тогда хватило ума принять предложение и эта любовь с первого взгляда в астрофизику  продолжается всю жизнь.

Я стараюсь понять как звёзды рождаются, живут и умирают. На земле не можем создать такие условия, которые существуют в звёздном небе. Мы мечтаем о чистой ядерной энэргетике, хотим создать на Земле такой  процесс, который происходит на Солнце. В случае успеха, полностью решили бы энергетическую проблему на нашей планете. А природа совершенна и это видишь ещё больше из космоса.

После развала СССР какой путь эстонской науки?

В советское время в Эстонии была построена обсерватория и мы имели, несмотря на плохой астроклимат полуметровый телескоп, а в институте  астрономии в Тыровере штат сотрудников насчитывал более трёхсот человек.  Важно понять,  несмотря на то, что Эстония- маленькое государство, сейчас необходимо максимально ориентироваться на так называемое, наукообьёмное производство. Это значит- выращивать такой потенциал, который основан именно на научных исследованиях.

Часто приходится слышать зачем мол, Эстонии нужна фундаментальная наука, изучение звёзд, или теоретическая физика.

Но надо всегда помнить, что мы не можем разделить фундаментальную и прикладную науку, они крепко взаимосвязанны. Необходимо понять ещё и то, что те люди которые занимаются фундаментальными проблемами не могут молниеносно внедрить их в производство.

Мы знаем, может быть, лишь один пример, когда это случилось. А именно; влияние фундаментальных исследований на всё человечество - открытие термоядерных реакций. Да, это имело быстрый ход, но не надо забывать какие огромные средства были вложены.  И как печально слышать от своих же соотечественников, что Эстонии нет смысла заниматься такими проблемами. Как близоруки те, кто против развития нашей науки. Если мы не будем внимательны к научному потенциалу, у нас не будут талантливых преподавателей университета. Мы будем отставать, уровень снижаться, а значит и Эстония будет не на высоте. Ведь наша страна стремится войти в Евросоюз, а это значит стать и  членом европейского исследовательского научного обьединения.  Сейчас глобализация настолько сильна, что нам самим не нужно участвовать в космических программах, нас просят взять данные и обрабатывать их. Мы не платим ничего, но можем делать высокую науку.  Сейчас мир другой,  пытаются делать совместные проекты и не надо быть богатой страной, чтобы участвовать в них.

А сохранились ли научные связи с Россией?

Я думаю, что здесь у нас очень большие возможности развиваться.

Вначале после отделения и в России и у нас были шаги “Вперёд на Запад.” Многие учёные уехали и своих коллег я часто теперь встречаю на Западе. Остались контакты на личном уровне, например, я каждый год там бываю, вместе пишем какие-то работы, статьи, но такого тесного контакта, как раньше, к сожалению сейчас нет. Много проблем, в том числе и визовых. Я двадцать четыре года училась, работала и жила в Москве. Незабываемые, счастливые годы юности, они пришлись на хрущёвскую оттепель. Московский университет, МХАТ и Таганка, Третьяковка, Большой театр и Концертные залы, прочтение запрещённой литературы. Помню, как ночами переписывала самиздатовское “ Собачье сердце” Булгакова. С тех пор мой любимый писатель Михаил Булгаков, как много он мне тогда поведал... Кстати, я считаю, что эстонцы небрежно отнеслись к переводу, но мне повезло прочесть его в оригинале. Вся это культурная среда в те годы безусловно повлияла на формирование моей личности. И, конечно, научная среда тех лет в Москве была очень интересной. Там был мировой центр теоретической физики, астрофизики.

Труден ли был процесс вживания в эстонскую среду после стольких лет отсутстствия?

Да, он оказался не простым, хотя я возвращалась домой, меня пригласили, сделали предложение и т. д. но сложности были. Взять хотя бы начало трудовой деятельности. Меня, научного работника, пригласили преподавать физику да ещё на эстонском языке. Это был такой же кошмар, как когда-то в юности слушать в том же Тартуском университете лекции на русском. Судьба видимо, испытывала на прочность. Но я поняла, что вернулась вовремя. Москва дала мне всё и даже больше, но пора было становиться самостоятельной. Сделала этот шаг в 1988 году, спустя почти четверть века. Мне предложили участвовать в  создании кафедры астрофизики - уже ради этого стоило ещё раз повернуть судьбу.  Мы могли наконец сами выращивать своих астрономов изначально, а не брать из рядов физиков- теоретиков.

И сейчас уже у нас много талантливых молодых учёных, как среди эстонцев так и русских.

Кто же идёт в науку, ведь сегодня она  не кормит?

Да она никогда не кормила...

Но недалёки те времена, когда занятия той же наукой были хотя бы престижны.

В настоящую науку должны идти фанатики. Жуть, как интересно там жить. Только тебе понятны такие вещи, как чёрная дыра, нейтронные звёзды...

Сегодня учёные имеют возможность общаться со всем миром, чего вы были в своё время лишены.

Вы правы, это большое счастье  для нынешнего поколения учёных.

Надо только уметь реализовать эти огромные преимущества. Для нас таким шансом был Московский университет. Из тех, кто там учился в шестидесятые-годы я помню, по крайней мере, трёх академиков- Вальдур Сакс, Пэтэр Тульвистэ и я. А сколько эстонских профессоров, деятелей культуры учились в других московских институтах!

Я смогла в молодые годы среди мощных конкурентов в России защитить докторскую диссертацию. И  считаю, что именно в юности человеку необходимо видеть мир, испытать себя, сравнить, доказать другим и наконец получить новый импульс. Только ни в коем случае не останавливаться.

Вы, женщина, должны были быть мужественным человеком, чтобы подняться по лестнице так высоко. В чём вы получали подпитку, где находили силу?

Я считаю очень важным то, чтобы из  детей в школьные годы не делали вундеркиндов, а дали им свободу развиваться. Пусть наслаждаются детством, бегают, прыгают, занимаются спортом. В этом основа здоровья, которая так нужна в жизненной борьбе. Я очень много занималась спортом, теннисом. Могла кататься на лыжах до потери сознания. Сейчас скажу жутко крамольную вещь, мне ужасно жалко бедных детишек, которые занимаются в многочиленных кружках, с красными глазами просиживают часы на компьютерах. Ведь спорт- это не просто приятное времяпровождение, это- воспитание выносливости и разгрузка организма. И сейчас он мне тоже помогает, снимает напряжение, дарит чудесное ощущение гармонии тела и духа.

Не надо обо мне думать, что кроме карьеры я ничем в жизни не занималась. А в студенческие годы для меня мысль, что я когда- нибудь стану членом Академии была просто дикой. И до сих пор к этому отнушусь с лёгкой иронией и когда меня выбрали,  сказала, что наверное я стала жертвой, чтобы улучшить нулевой процент женщин в Академии.

Что вас больше всего раздражает в окружающих?

В русском языке есть очень точное слово -непорядочность.  Это высокая похвала, когда тебе говорят, что ты - порядочный человек. И не в зависимости от ранга, национальности, возвраста и пола для меня это качество важнейшее.

Вы прожили длительное время вдали от Родины, тесно общались с русскими людьми, близки ли вам проблемы русских здесь в Эстонии?

Не только большое количество коллег осталось в России, но и очень много друзей, милых, приятных людей, встреча с которыми для меня всегда праздник. Положение русскоязычного населения в Эстонии конечно, не может оставлять меня равнодушной. Над всеми нами висит советское прошлое. Именно тогда привезли много рабочей силы для военных заводов. И нынешняя  безработица затрагивает все регионы Эстонии, как эстонцев, так и русских. Можно понять и  психологию немногочисленного эстонского народа, который боится поворота историии назад и связанные с этим  настроения. Ну что ж, радикалы существуют в каждой нации. Часто посещая Москву я слышу совсем нелестные, и как мне кажется, несправедливые отзывы о сегоднешней Эстонии. Наверное, слишком быстро мы все хотим результатов от переходного периода. Я уверена, что нынешнее поколение русской молодёжи будет жить в Эстонии хорошо. Я так категорично заявляю, потому что знакома с русскими студентами, читаю им лекции, они замечательные, трудолюбивы, интеллигентны и имеют высокую мотивацию в работе.

А сегодня  учёные не захотят уехать на Запад, если им предложат лучшие условия?

На Западе не так просто найти постоянную работу. Многие выдающиеся русские учёные работают по контракту. Конечно, им платят там больше, но всю жизнь быть на временной работе трудно. И я думаю, что часть учёных будет возвращаться на Родину, как вернулась я. У нас идёт замена поколений, в шестидесятые годы очень много людей пришло в науку. Сегодня  довольно старый  профессорско -преподавательского состав в Тартусском университете. Для молодёжи открыты все дороги. И они не должны идти в райкомы, слушать унизительные инструкции перед зарубежными поездками и т. д. В лучшие годы я была лишена возможностей посещения международных симпозиумов, общения с мировым научным миром.

Помню, какой шок получила в 1970 году, когда впервые, будучи аспиранткой в составе молодых учёных посетила в Лондоне ассамблею астрономического союза. Я впоследствии говорила, что надо советских людей всё же готовить к Западу постепенно, начиная с Болгарии и других соц. стран,  иначе неминуем тяжёлый удар по психике. Видимо мои слова, шутки и анекдоты в сторону существующего строя дошли до нужного адресата, и не дали мне долго дышать воздухом свободы. Ко всему прочему я ведь не была членом партии. И так, на девять лет я стала невыездной. И только на “волнах перестройки”  вновь получила возможность видеть мир.

При вашей загруженности удаётся найти время для отдыха?

Ох, это трудный вопрос... Я очень много времени провожу вне дома, в поездках, в командировках, за последние четыре месяца тридцать четыре раза пересекала Финский залив. Лучшим местом отдыха у меня стал собственный диван. Я настолько устаю от поездок, что не могу уже без отвращения смотреть на движующиеся средства, какими комфортными они бы не были и получаю радость от своего дома.

Вы с такой гордостью показывали мне прекрасное отреставрированное здание Академии наук, позвольте пожелать вам, госпожа академик, представляя Эстонию на международных симпозиумах, с такой же гордостью говорить о успехах  эстонской науки.

Большое спасибо. Если мы, маленькая страна, имеем науку, значит - существуем. А если ещё будет развита такая часть науки, как астрономия, то сможем сказать, что страна у нас высокоразвитая.

PS.Сегодня  Энэ Эргма-спикер Парламента Эстонии.  2010г

Ах, как жаль, что сегодня в Эстонии не существует званий театральным деятелям, ибо моя собеседница обладала ими  в большом количестве. Примадонна Оперного театра, народная артистка Эстонии, народная артистка  Советского союза, лауреат множества премий и наград - Маргарита Войтес.

Вы дочь военного, может дисциплина и трудолюбие привели вас к славе?

Я родилась Примадонной, ибо уже в три года, выступая и наряжаясь перед гостями, заявила,  что  “Я -  Артиста.”  Театр  “Ванемуйне.” был тем местом, где  родилась Мечта о театре.

Время учёбы в Консерватории не только обретение профессии, но и незабываемые встречи с мастерами, корифеями эстонской сцены.

В 1955 году после окончания школы  меня прослушал  в Консерватории Александер Ардер и похвалив “ красивый голосочек” сказал, что этого недостаточно, нужно учиться в музыкальной школе, знать сольфеджио, быть подготовленной к учёбе в консерватории. И я обидившись, а может протестуя, пошла учиться в Тартуский университет на библиографический факультет. Там  познакомилась с руководителем студенческого эстрадного оркестра Игорем Грабсом. С этим оркестром много ездили, выступали на только созданном, Эстонском телевидении. Был большой успех и меня пригласили петь в оперетту. Ставили спектакль “ Фиалка Монмартра.”. Мой друг и партнёр в  спектакле  Ян Сауль вызвался  дать положительную рекомендацию на актрису Войтес своей маме педагогу  Линде Сауль. Музыкальная школа, подготовительные курсы, а уже потом  консерватория. Так что, путь в Музыкальную Академию, как ныне называют  Таллиннскую Консерваторию, был не простым. Эстафету нам передали выпукники- студенты, в будущем знаменитые вокалисты Хендрик Крумм, Урвэ

Таутс. А со мной по коридорам бегали, влюблялись, сидели в библиотеке и сдавали экзамены Эри Клас,  Эндо Лойтмяэ, Аада Куусеокс и др.

Во время учёбы разрешалось участвовать в спектаклях или концертах?

Что вы, наши педагоги были категорически против,  ибо  имели горький опыт такого мероприятия. Но меня не “уберегли.” Я выступала на конкурсах и приняла приглашение от духового квинтета с которым объездила Урал, целинный край и много других мест необъятного Союза. После гастролей передо мной встал нелёгкий вопрос, продолжить образование или взять академический отпуск в связи с декретом,  так  как  ждала на свет появление своего первенца.

Но родители отважно ринулись мне на помощь предлагая заботу о внуке, лишь бы их “Примадонна”  смогла  продолжить учёбу.

После окончания вуза вас ждал прославленный театр, возглавляемый известным далеко за пределами Эстонии, Каарелем Ирдом. Целой махиной, огромным  театральным  комбинатом, состоящим из  драмы, балета, оперы и оперетты  руководил  Мастер.

Вы не боялись потеряться в лабиринтах  такого Дома?

Ещё как боялась, Каарель Ирд не дал мне опомниться и сразу бросил на уже идущий репертуар. А риск, он сопровождал меня по всей жизни...

Не увлекали вас иные жанры, кроме оперы?

Петь в опере не было моей мечтой, я видела себя артисткой оперетты, да и педагогами моими были Тийна Каппер, Ида Урбель,  Удо Вяльяотс. Но сама Опера меня выбрала. В театре я даже принимала участие в нескольких драматических спектаклях, но не переставала мечтать о оперетте, где смогла бы  реализовать  все свои возможности, выразить  мысль  в голосе и  пластике.

Кто же переманил вас в Таллинн,  в театр “Эстония”?

Соблазнителем оказался  Хендрик Крумм. Для успешной работы необходим  был ансамбль - партнёры,  дирижёр,  постановщик и всё это тогда имелось в таллиннском театре, куда я перешла. Даже когда меня приглашали в Москву в Большой, я  не захотела покинуть “Эстонию.”

На каком языке пели тогда оперу? Этот вопрос сегодня кажется наивным, ибо во всём мире давно поют на языке оригинала.

Ох, Эстония тогда была частью особого мира, закрытого пространства.

У меня была возможность сделать пластинки в Москве  “Травиаты,”  где я пела  Виолетту, Джильды в “ Риголетто” и др., но только на русском языке, я отказалась

и таким образом пострадала, лишившись записи.  А в Эстонии все оперы соответственно звучали на эстонском, но к счастью, уже при мне стали петь на языке оригинала.  В дальнейшем я  пела на итальянском, русском, немецком. Есть языки, в том числе и эстонский, которые очень хорошо ложатся на музыку.

Часто ли театр гастролировал, куда вы имели возможность выезжать?

Не так уж много мы разъезжали. Благодаря усилиям Эри Класа состоялись гастроли в 1972 году в Италию. Тогда на сцене нашего театра было много постановок впервые осуществлённых на территории Советского союза. А Аарнэ Микк был одним из экспериментаторов в оперном искусстве, смело нарушал устоявшиеся законы, передвигал очерёдность сцен. Это теперь пошли ещё дальше, открывают купюры, т. е. раздвигают возможности оперы.

Вы выступали на многих правительственных концертах, как принимали в этих кругах?

В Большом театре я была первой солисткой из Эстонии. В Кремлёвском  Дворце съездов мне сделали сольный концерт, пела с духовыми и симфоническими оркестрами, выступала с романсами. Я была любимой певицей Индиры Ганди, и каждый её приезд приглашали петь русского “Соловья” Алябьева эстонскую певицу Маргариту Войтес.

В компаниях среди друзей вы поёте?

Нет, сейчас уже не пою, раньше в кругу школьных друзей пела много и музицировала, а когда это стало моей профессией перестала, за столом такое выступление часто кончается потерей голоса.

А можете ли вы петь другие партии?

Могу, но не всегда осмеливалась. Я ведь по школе не пою,  педагог не занимался мною, как колоратурным сопрано, она старалась расширить  мой голос, из-за этого я потеряла несколько возможностей высоких нот наверху. Посчастливилось спеть Альчину Генделя, а это партия драматического сопрано. А вот Кармен так и осталась мечтой...

Что послужило причиной вашего ухода из театра?

Наверное звёзды расположились особым образом... Также, как когда-то я ушла из Тартусского университета, решив в одночасье свою судьбу, так я покинула театр, меня тяготила атмосфера и отсутствие работы. В 1990 году я ушла из театра “Эстония,” совсем не думая, что ухожу из профессии. Но депрессия охватила настолько, что целый год  просидела дома, смотрела телевизор, вязала, ела

мороженое. Таким образом организм, видимо, реагировал на многолетнее напряжение. Мои друзья и бывшие коллеги не дали долго киснуть и призвали к труду. Я стала давать сольные концерты, выступать в церквах, Домской, Нигулистэ и др. Раньше я  боялась орган и только сейчас оценила  необыкновенный инструмент. Мои концерты носят названия: “ Вечер с Аvе Маria” и посвящены памяти бабушки от которой получила голос и моей внучке Марии.

Эти концерты собирают много людей, они подходят близко, хотят дотронуться, как до иконы, сказать что-то хорошее...

В моей прошлой жизни было столько счастья, встреч, успеха, видимо, в мире должно быть равновесие, если сегодня я страдаю. Людям моего поколения сейчас очень тяжело и я не имею права, наверное, жаловаться.

Говорят, что у Скорпионов старость должна быть счастливой, значит я ещё не старая, утешаю себя...

P-S- А совсем  скоро- поделилась со мной Маргарита Войтес- выходит моя пластинка.  Если я ещё могу дарить радость своим искусством, я  должна это делать пока живу.