Как бы вы охарактеризовали ту эпоху журналистики, в которой вы работали?

Вы сейчас можете подумать, что я буду идеализировать прошлое и ностальгировать. Может и так,  но эта  ностальгия  не по цензуре и не по советской идеологии. В эстонскую журналистику зачастую шли и пробивались люди с духовным  настроем. Возьмём  выдающихся журналистов предыдущей советской эпохи, не тех, кто официально котировался, а которые имели авторитет среди читателей. Они, как правило,  ещё углублённо знали какую-нибудь сферу жизни и умели об этом рассказать, ставить проблемы.

Кто такой  журналист?  Им мог быть  искусствовед, биолог, социолог, литератор,  экономист и если он  что-то из себя представлял и приходил в журналистику, то  это было интересно. Я даже осмелюсь сказать, что 80 процентов среди котируемых журналистов не были выпускниками журналистских факультетов. Погоду делали публицисты  и специалисты, во всяком случае, интересные личности. У них  имелась своя концепция и видение. Им  было непросто  высказаться,   сдерживали  идеологические рамки. Но в Эстонии всегда было несколько десятков имён, которых читатели знали и ждали их  публикаций.

Чтобы не быть абстрактным, приведу первые, приходящие на ум, имена: Э.Пылдроос, Л. Мери, Г.Наан, Я. Аллик, Я.Олеп, М. Бронштен, Л.Генс, Х.Меристе, М.Порт, Л.Лапин, В. Хейер, Ю.Куускемаа, Я.Каплинский, К.Ирд. Р. Кангропоол, Бернштейн и др.

В то время через проблемы культуры можно было писать более свободно. Это был  личностный период в эстонской журналистике, в которой   всё определял масштаб личности.

Пришло  время свободы печати слова, о котором вы столько мечтали, отбиваясь от цензуры и нажима идеологического пресса.

Хорошо, когда можно писать обо всём, нет ограничений и есть свобода. А вернее, якобы свобода. Ведь у новых печатных органов существуют хозяева, разные партии, которые так или иначе ограничивают эту свободу.  А главный  ограничитель- денежный мешок.  Если всё перевести  на эквивалент денег, то массовая  культура заполонила прессу. И в нашей нынешней журналистике произошёл крен, преобладают рекламные, женские журналы, полужёлтые и жёлтые издания.  Тут и тиражи больше и гонорары выше. Кому сегодня нужна эссеистика, публицистика и философское освоение окружающего мира... Преобладает другое: во-первых, просто информация, во-вторых, в фаворе хорошие следопыты, которые  могут разоблачить какого-нибудь жулика.  Вся эстонская пресса только и пишет о том, что сделал или подумал тот или иной политик. Вот так мы и полощем каждый  день это грязное белье. Котируются бойкие, короткие статьи, ценен материал, где есть хоть какая- нибудь сенсация. Массовая культура стала настолько мощной, что для более серьёзных материалов нет места. Если в больших и развитых  культурах  существует определённое разнообразие, то где можно в Эстонии встретить журналисткий аналог, так называемого, высокого искусства и культуры. В элитном журнале “Академия”, в газете “Сирп” с её  ограниченным тиражом?  Правда, был один приличный журнал” Лууп,” да и он  прекратил, по сути дела, своё существование. Кое-что пытаются сделать субботние приложения некоторых газет. Время от времени чем-то порадует “Ээсти Экспресс, ”но если кто-то скажет, что этого достаточно, то он по сути дела, бьёт в колокол по эстонской культуре. Что это за нация такая, у которой нет ни общественно- политического, ни экономического журнала на родном языке. Отсутствует потому, что  никто не финансирует. Повторяю ещё раз, высокую культуру во всех её разновидностях надо финансировать, она сама себя не окупает.

Неужели  вы не  видите ничего оптимистического на горизонте?

Конечно, талантливые люди, бесспорно и сейчас есть.  Но как жаль, что  в советское время публицистику лучших авторов могли читать, например, в газете “Сирп я вазар” 60 тысяч читателей, а сегодняшние светлые головы должны, как правило, ограничиться  маргинальными    ролями. Серьёзные авторы оказались на задворках, в то время, когда на первых ролях выступают массово культурные затейники. Есть, конечно, и исключения. Глубокий и талантливый Андрей Хвостов пробился и сквозь самодовольную сытость. Всё это я говорю потому, что если  так будет продолжаться, то истинные ценности останутся без потребителя. Вырастет целое поколение людей,  привыкшее к комиксам и боевикам,   к газетным папарацциям,  к телевизионным играм подобия “ Поля чудес.” Они  уже будут не в состоянии  понимать Я.Каплинского, Э.Соосара или того же А.Хвостова. Вырастет поколение людей с диагнозом дизлепсия (неспособность воспринимать чтение, как таковое).                                                            Сила Эстонии была всегда в том, что отсутствовала глубокая пропасть между народом и элитой. Средний эстонский читатель  был всегда в состоянии воспринимать настоящие духовные ценности. В сегодняшнем эстонском обществе налицо не только имущественные расслоения, но и расслоения людей в духовном плане.

Талантливый киношник А.Маймик в своем недавнем эссе в «Ээсти экспресс» описывает, как эстонское медиа создает никчемных «звезд» и потом годами пишет о них, мусолит чепуху, устраивает разные дурацкие игры и т.п. Десятки журналистов, создавая «искусственную реальность», кормятся полнейшим дебилизмом. Мы можем прочитать, что одна мини- звезда сказала о другой, как третья мини- звезда получает оргазм во время езды на мотоцикле, что думает о мужских достоинствах своих предыдущих супругах четвертая мини- звезда и т.п. Но нигде не прочесть, например, как проходил визит эстонского президента в Японию.

Но почему надо противопоставлять развлекательное начало, серьезному- «президентскому» в материалах журналистов?

Я не против игрового начала, как такового в культуре –да и всякие «искусственные реальности» создавать можно и нужно. Мое поколение в свое время ценило игровой элемент в журналистике –черный юмор, абсурдный подход и т.п. – этим мы противопоставляли себя официозу, всякому идеологически- «кандовому» началу.

Сейчас речь идет о другом; массовая культура наступает сегодня таким  широким фронтом, что подминает все и вся под собой. У массовой культуры имеется  своя ниша в общественном сознании, в том числе и в журналистской продукции. Но именно ниша, свое место, а то мы все перемешиваем в какую-то, несуразную общую кашу. Исчезает стиль, который всегда выражает что- то достойное. Если человек сосредоточен и работает, то он работает. Мы все помним, что получилось из общества, где одновременно вроде бы работали и пили борматуху. Исчез стиль. И работы настоящей не было, да и развлекаться  по- настоящему не получалось. Ни се, ни то.

Массовая культура сегодня- разновидность той же борматухи. Она тянет вниз, упрощает, опошляет, апеллирует к низменным инстинктам. Если я читаю серьезную проблемную статью в солидной газете, мне не надо постоянно «запивать» ее борматухой. Если я захочу «выпить», я найду себе другое издание по вкусу. Речь идет не только о том, что не позволительно все перемешивать и постоянно готовить эквивалент духовной пищи итальянских пролетариев, т.е. –пиццу. Конечно же, важен и вопрос пропорции. Какая духовная пища играет в обществе главенствующую роль?

А может дело в том, что теперь в свободном обществе большинство людей не хотят читать и смотреть серьезное, массы жаждут более легкого подхода ко всему.

Потребности людей всегда возможно формировать. Как формировать, вот в чем вопрос? Если СМИ дают объективную информацию – это уже ценность. Свободная пресса всегда ценность. Но кроме информирования  населения, медиа может в одной стране достичь того, что серьезную литературу в состоянии смогут читать лишь три- четыре процента населения, остальные же остаются во власти адаптированной, легковесной писанины. В другой стране удельный вес «серьезности» порядком выше. Эстония двигаясь на Запад не должна во всем, как мартышка брать пример с нового «старшего брата» с его культурой комиксов. В период довоенной республики Эстония по количеству библиотек и удельному весу читателей, нормальной т.н. серьезной литературы, была одна из передовых стран в Европе. Да и в советское время мы были нацией читающей и любящей книги. Помните, очереди в Таллинне, желающих подписаться на Эстонскую энциклопедию? Почему мы должны опустить планку и довольствоваться теперь тремя- четырьмя процентами серьезных читателей, как в большинстве развитых капиталистических странах?

Тем более, что в малой стране мы обязаны быть к себе более требовательными  во всем, иначе мы, не конкурентно способны. Пусть средний американец знает лишь один, свой язык – мы должны знать три языка, иначе не выживем. Пусть те же американцы читают свои комиксы. Нам ближе пример России, где в трудное время политической несвободы народ сохранил свои духовные силы, читая классическую литературу. И не надо удивляться, что за последние десятилетия Россия подарила США почти половину тех математиков и физиков, которые развивают сегодня науку Америки.

Но настал век Интернета, а это новая эпоха. Вместо книг читают электронную информацию.

В свободе кроется и определенная опасность. Дайте подростку полную свободу, и он будет по телевидению смотреть лишь одни боевики, а за компьютером играть лишь в развлекательные игры. Всякая культура  это не только свободная игра, но обязательно и усилие, усердие над собой. Без труда нет положительных результатов. Если вы хотите, чтоб ребенок развивался гармонически,  вы должны следить за тем, чтобы он смотрел передачи о природе, истории,  политические новости,  телевизионные постановки и т.п. и т.д. Формируя человека, у нас должны быть приоритеты, мы должны соблюдать определенные пропорции. Запрещать ничего не надо, но следить за теми же пропорциями - необходимо. В семье родители следят за духовным развитием ребенка, а в СМИ разве пускать все на самотек разумно?  Приоритеты в нашем обществе стали, в самом деле, странными. Известный телеведущий Урмас Отть обычно приглашал в свои передачи людей, которые из себя что- то представляли, требовался определенный уровень собеседника. Теперь все изменилось. Недавно, одним утром в таллиннских киосках был выставлен рекламный щит «Õhtuleht», который оповещал, что некий Талис избил некоего Тармо. Речь шла о героях очередной телевизионной игры reality «Бар». И большое было мое удивление, когда в тот же день, вечером наш герой Талис сидел  уже за столом в передаче Урмаса Оття  «Happy houer“. И теперь вся Эстония узнает, что Талис очень крутой кикбоксер. У нас в Эстонии есть чемпион мира по кикбоксингу Д. Воробьев, есть много замечательных молодых людей, которые реально в жизни чего- то достигли, но ими СМИ слабо интересуется, если вообще интересуется, ибо тут нет сенсации. А стоило Талису показать свою сомнительную крутизну на телевидении, как вся Эстония узнала, о якобы новой звезде кикбоксинга. В спортивных кругах единоборцев могут пожимать плечами, но факт остается фактом – Талис уже звезда. И с легкой руки Оття звезда без кавычек. Так ли?

Таким образом, вымышленная реальность навязывает нам всем свои правила. Такое ощущение, что все мы стали принимать какой –то  наркотик и уходим от настоящей реальности. 

Вы сейчас рассуждаете об эстонских СМИ, а каковы с вашей точки зрения проблемы с русскоязычной прессой в Эстонии?

Тут имеется своя специфика. Мощная русскоязычная пресса выходит в самой России, да и  российские телевизионные программы хорошо видны в Эстонии. Среди некоторых русских деятелей в Эстонии бытует точка зрения, что местные русские врятли что- то особенно ценное могут здесь создать, поэтому видят свою задачу прежде всего в том, чтобы быть своеобразной передаточной станцией,  доставляющей российские культурные ценности в эстонскую провинцию. Какой тут мол, может быть местный русский театр!? Главное - привозить гастролеров из России. Привозить актеров, музыкантов, певцов, пусть даже и не очень высокого класса. По тем же принципам издавались и издаются газеты, которые перепечатывают то, что было написано в России. Связь с духовным материком, конечно, необходима, но и самим надо смелее что- то создавать, не чувствовать себя провинцией России, это пагубный путь. В Эстонии ведь имеются традиции довоенной русской литературы и культуры. Имеется опыт блестящей плеяды тартуских преподавателей во главе с Ю.Лотманом. Да и сегодня выходят три литературных журнала на русском языке, а газет больше, чем в советское время.  Но наступление массовой культуры наблюдается и в русской прессе, но несомненно меньше, чем в эстонской. Приоритеты духовности сохранились в русской прессе явственнее. А может это не духовность, а остатки советской «кандовости» – спросит ехидный скептик? Определенная «кандовость», как стиль недавнего времени, видимо, окончательно исчезнет вместе со старшим поколением журналистов. А принципы духовности старшее поколение должно передать молодым. Дублировать российских СМИ не разумно и потому, что живем в разных государствах.

В идеале, грань между прессой эстонской и прессой русской должна  стираться, ведь живем в одном государстве. К, сожалению пока пресса эстонская и пресса русская- это два разных мира. Это и разная ментальность и разное политическое видение. Интеграционный процесс, который должен быть двухсторонним, делает в Эстонии лишь свои первые  осторожные шаги.

Не драматизируете ли вы ситуацию, об интеграции мы ведь постоянно говорим.

Не думаю. Четыре старейшин города Таллинна не владеют русским языком. И это в городе, где свыше сорока процентов населения русскоязычное. А журналист К.Таранд считает, что в эстонских школах нет необходимости в преподавании русского языка. Это крайне вредный посыл молодым эстонцам, которым следовало бы знать, что их предки были в расцвете сил тогда, когда в начале  20-го века знали три языка. Но клич К.Таранда несомненно шокирует и обижает местных русских, которым понятно, что соседи по лестничной площадке должны изучать языки друг друга и взаимно духовно обогащаться, как говорили в старые времена. Часть эстонских политиков видят интеграцию, как односторонний процесс. Это близоруко. Полной ассимиляции все равно никогда не будет. Наличие развитой, самобытной русской культуры делает Эстонию только сильнее, а наших людей не примитивными, одномерными гражданами. Одномерным субъектам  в Европе делать нечего.

Может ли сегодня журналист быть  проводником в обществе?

Мы много говорим о том, что свободная пресса -это и гарант демократии. Все молодые журналисты мечтают о том, чтобы быть крутыми разоблачителями. Но что-то я не замечал, что сегодняшние журналисты поднимали бы перед государственными инстанциями вопрос о том, что в современном эстонском обществе нарушены нормальные пропорции внутри самой прессы. Если на государственном уровне ещё понимают необходимость серьёзного искусства, оперы, симфонического оркестра, национального театра и  т.п. и  финансирование  этого, то необходимость финансирования серьёзных печатных изданий стоит слабо. Тут, мол, должен прежде всего господствовать частный капитал. Что будет  с наукой, искусством и спортом без помощи государства. А почему мы думаем, что серьёзные ежедневные, еженедельные, ежемесячные издания  не являются таким же хребтом национальной культуры. Наши политики любят говорить, что государство- плохой хозяин, и чем меньше роль государства, тем лучше. Возможно, так оно и есть в рыночной сфере, и, конечно, в сфере массовой культуры, но в сфере высокой культуры государство не может не быть хозяином.

Журналисты, конечно же, люди подневольные, трудясь у работодателей. Но как здорово, если  хотя бы часть из них, поняли бы значение своей профессии более глубоко. Вот и получается, что на журналиста должны учиться не только те, кто знает языки и имеют пробивную силу, но и те, в которых заложена любознательность, стремление  копнуть науки глубже, то ли семиотику,  генетику,  экономику,  историю. Только они и могут быть борцами  за то,  чтобы планка в эстонской журналистике была бы на должном уровне. Личности  должны делать погоду и сегодня, и  пусть у их ног  в наш толерантный век расцветает себе на славу доморощенная жёлтая пресса.

Ах, как жаль, что сегодня в Эстонии не существует званий театральным деятелям, ибо моя собеседница обладала ими  в большом количестве. Примадонна Оперного театра, народная артистка Эстонии, народная артистка  Советского союза, лауреат множества премий и наград - Маргарита Войтес.

Вы дочь военного, может дисциплина и трудолюбие привели вас к славе?

Я родилась Примадонной, ибо уже в три года, выступая и наряжаясь перед гостями, заявила,  что  “Я -  Артиста.”  Театр  “Ванемуйне.” был тем местом, где  родилась Мечта о театре.

Время учёбы в Консерватории не только обретение профессии, но и незабываемые встречи с мастерами, корифеями эстонской сцены.

В 1955 году после окончания школы  меня прослушал  в Консерватории Александер Ардер и похвалив “ красивый голосочек” сказал, что этого недостаточно, нужно учиться в музыкальной школе, знать сольфеджио, быть подготовленной к учёбе в консерватории. И я обидившись, а может протестуя, пошла учиться в Тартуский университет на библиографический факультет. Там  познакомилась с руководителем студенческого эстрадного оркестра Игорем Грабсом. С этим оркестром много ездили, выступали на только созданном, Эстонском телевидении. Был большой успех и меня пригласили петь в оперетту. Ставили спектакль “ Фиалка Монмартра.”. Мой друг и партнёр в  спектакле  Ян Сауль вызвался  дать положительную рекомендацию на актрису Войтес своей маме педагогу  Линде Сауль. Музыкальная школа, подготовительные курсы, а уже потом  консерватория. Так что, путь в Музыкальную Академию, как ныне называют  Таллиннскую Консерваторию, был не простым. Эстафету нам передали выпукники- студенты, в будущем знаменитые вокалисты Хендрик Крумм, Урвэ

Таутс. А со мной по коридорам бегали, влюблялись, сидели в библиотеке и сдавали экзамены Эри Клас,  Эндо Лойтмяэ, Аада Куусеокс и др.

Во время учёбы разрешалось участвовать в спектаклях или концертах?

Что вы, наши педагоги были категорически против,  ибо  имели горький опыт такого мероприятия. Но меня не “уберегли.” Я выступала на конкурсах и приняла приглашение от духового квинтета с которым объездила Урал, целинный край и много других мест необъятного Союза. После гастролей передо мной встал нелёгкий вопрос, продолжить образование или взять академический отпуск в связи с декретом,  так  как  ждала на свет появление своего первенца.

Но родители отважно ринулись мне на помощь предлагая заботу о внуке, лишь бы их “Примадонна”  смогла  продолжить учёбу.

После окончания вуза вас ждал прославленный театр, возглавляемый известным далеко за пределами Эстонии, Каарелем Ирдом. Целой махиной, огромным  театральным  комбинатом, состоящим из  драмы, балета, оперы и оперетты  руководил  Мастер.

Вы не боялись потеряться в лабиринтах  такого Дома?

Ещё как боялась, Каарель Ирд не дал мне опомниться и сразу бросил на уже идущий репертуар. А риск, он сопровождал меня по всей жизни...

Не увлекали вас иные жанры, кроме оперы?

Петь в опере не было моей мечтой, я видела себя артисткой оперетты, да и педагогами моими были Тийна Каппер, Ида Урбель,  Удо Вяльяотс. Но сама Опера меня выбрала. В театре я даже принимала участие в нескольких драматических спектаклях, но не переставала мечтать о оперетте, где смогла бы  реализовать  все свои возможности, выразить  мысль  в голосе и  пластике.

Кто же переманил вас в Таллинн,  в театр “Эстония”?

Соблазнителем оказался  Хендрик Крумм. Для успешной работы необходим  был ансамбль - партнёры,  дирижёр,  постановщик и всё это тогда имелось в таллиннском театре, куда я перешла. Даже когда меня приглашали в Москву в Большой, я  не захотела покинуть “Эстонию.”

На каком языке пели тогда оперу? Этот вопрос сегодня кажется наивным, ибо во всём мире давно поют на языке оригинала.

Ох, Эстония тогда была частью особого мира, закрытого пространства.

У меня была возможность сделать пластинки в Москве  “Травиаты,”  где я пела  Виолетту, Джильды в “ Риголетто” и др., но только на русском языке, я отказалась

и таким образом пострадала, лишившись записи.  А в Эстонии все оперы соответственно звучали на эстонском, но к счастью, уже при мне стали петь на языке оригинала.  В дальнейшем я  пела на итальянском, русском, немецком. Есть языки, в том числе и эстонский, которые очень хорошо ложатся на музыку.

Часто ли театр гастролировал, куда вы имели возможность выезжать?

Не так уж много мы разъезжали. Благодаря усилиям Эри Класа состоялись гастроли в 1972 году в Италию. Тогда на сцене нашего театра было много постановок впервые осуществлённых на территории Советского союза. А Аарнэ Микк был одним из экспериментаторов в оперном искусстве, смело нарушал устоявшиеся законы, передвигал очерёдность сцен. Это теперь пошли ещё дальше, открывают купюры, т. е. раздвигают возможности оперы.

Вы выступали на многих правительственных концертах, как принимали в этих кругах?

В Большом театре я была первой солисткой из Эстонии. В Кремлёвском  Дворце съездов мне сделали сольный концерт, пела с духовыми и симфоническими оркестрами, выступала с романсами. Я была любимой певицей Индиры Ганди, и каждый её приезд приглашали петь русского “Соловья” Алябьева эстонскую певицу Маргариту Войтес.

В компаниях среди друзей вы поёте?

Нет, сейчас уже не пою, раньше в кругу школьных друзей пела много и музицировала, а когда это стало моей профессией перестала, за столом такое выступление часто кончается потерей голоса.

А можете ли вы петь другие партии?

Могу, но не всегда осмеливалась. Я ведь по школе не пою,  педагог не занимался мною, как колоратурным сопрано, она старалась расширить  мой голос, из-за этого я потеряла несколько возможностей высоких нот наверху. Посчастливилось спеть Альчину Генделя, а это партия драматического сопрано. А вот Кармен так и осталась мечтой...

Что послужило причиной вашего ухода из театра?

Наверное звёзды расположились особым образом... Также, как когда-то я ушла из Тартусского университета, решив в одночасье свою судьбу, так я покинула театр, меня тяготила атмосфера и отсутствие работы. В 1990 году я ушла из театра “Эстония,” совсем не думая, что ухожу из профессии. Но депрессия охватила настолько, что целый год  просидела дома, смотрела телевизор, вязала, ела

мороженое. Таким образом организм, видимо, реагировал на многолетнее напряжение. Мои друзья и бывшие коллеги не дали долго киснуть и призвали к труду. Я стала давать сольные концерты, выступать в церквах, Домской, Нигулистэ и др. Раньше я  боялась орган и только сейчас оценила  необыкновенный инструмент. Мои концерты носят названия: “ Вечер с Аvе Маria” и посвящены памяти бабушки от которой получила голос и моей внучке Марии.

Эти концерты собирают много людей, они подходят близко, хотят дотронуться, как до иконы, сказать что-то хорошее...

В моей прошлой жизни было столько счастья, встреч, успеха, видимо, в мире должно быть равновесие, если сегодня я страдаю. Людям моего поколения сейчас очень тяжело и я не имею права, наверное, жаловаться.

Говорят, что у Скорпионов старость должна быть счастливой, значит я ещё не старая, утешаю себя...

P-S- А совсем  скоро- поделилась со мной Маргарита Войтес- выходит моя пластинка.  Если я ещё могу дарить радость своим искусством, я  должна это делать пока живу.