Я  немного волновалась, ибо мне предстояла встреча с кумиром целого поколения,  эталоном мужского образа,  легендой советского кино и просто виновником множества разбитых женских сердец. Перед глазами фотографии  тридцатилетней давности: мужественное, волевое лицо, двухметровая атлетическая фигура эстонского  певца и актёра Бруно Оя. Автобус в Тарту приходил в полдень. По телефону я описала себя господину Оя: в таком- то пальто, с такой -то причёской...  А  я - начал он. Я узнаю вас,- пообещала я.  Время не делает исключений  ни для кого...  Мне шёл навстречу и улыбался высокий пожилой господин.

Но казалось, что не было в людном районе автобусной станции более молодого и красивого мужчины...

Создалось такое впечатление, господин Оя, что вы скрываетесь от света и суеты в маленьком Тарту.

Нет, это ошибочное впечатление. Судьба после долгих лет разлуки, наконец привела меня домой в Эстонию,  где я сейчас живу и работаю.

Ваша актёрская популярность  особенная. Молодой начинающий актёр, а уже  лауреат государсвенной премии. Фильм “ Никто не хотел умирать” имел огромный успех и  поднял вас на Олимп. Путь к нему был короткий и стремительный.

Я родился в Эстонии, отец из Мульгимаа, мама родом из Хийюмаа. Закончил Таллинскую 22-ю среднюю школу и пошёл учиться в Тартусский университет на медицинский факультет.

А почему медицина?

Тяжело заболел отец, его неудачно прооперировали, предложили повторить, он отказался и сказал, что если когда- нибудь решится, то доверит это сделать только своему сыну. Так что, сыновний долг привёл меня в профессию. Скорее всего я бы и стал хирургом, но судьба распорядилась иначе. В универститете кипела жизнь, я активно занялся спортом. Очень любил петь и создал свой оркестр,  начали выступать в клубах,  кафе и ресторанах. На танцплощадки пришёл рокенролл и  наша популярность ещё больше выросла. В то время на Рижском взморье был очень известный ночной ресторан “ Дзинтарс,” который единственный в Советском союзе работал до утра. Пришлось выучить латышский язык. Я  стал президентом рижского джас клуба, конечно не официального. Мы  ведь вынуждены были идти на разные ухищрения, чтобы добиться разрешения провести в Риге джас фестиваль. Джас клуб зарегистрировали, на рижской  киностудии, как комсомольский.  А  фестиваль прошёл очень удачно, выступали певцы со всей страны,  и я тоже был  в их числе. Таков был рижский период моей жизни.

Каким же образом вошёл в вашу жизнь кинематограф?

Любая эстрада, ресторан, кафе- были прежде всего сценой, к которой я относился очень серьёзно. И вот следующий поворот судьбы; как -то на одном из выступлений увидел меня режиссёр Георгий Данелия  и пригласил приехать в Москву на сьёмки фильма “ Путь к причалу.” После он признался, что  тот раз его поразило моё мгновенное перевоплощение из контрабасиста в певца. Так начался мой путь актёра кино и пик его пришёлся на фильм  В.Желакявичуса ”Никто не хотел умирать.” Недавно отмечали столетие со дня рождения кинематографа и меня, единственного представителя из Эстонии, пригласили на этот юбилей. Наш фильм был показан для критиков всего мира и на прессконференции они отметили, что это произведение является подлиннымм искусством и не подверженно влиянию времени.

Какую роль в вашей творческой судьбе  сыграла личность В.Желакявичуса?

Он меня научил очень многому и прежде всего повышенной  требовательности к самому себе. Метод его работы, надо сказать, был чудовищен, он доводил актёра до изнеможения, до нервного стресса и только потом  с нуля  начинал продуктивно работать. Благодаря успеху фильма я приобрёл огромную популярность и на территории бывшего  СССР трудно, наверное, найти город, где ни шёл бы этот фильм и куда бы меня не приглашали с творческими встречами. Выступления перед  зрителями не только тешили самолюбие, но и многому  учили. Кроме Желакявичуса было ещё очень много режиссёров, актёров, людей искусства, которым я обязан становлением своей личности и развитием актёрских спопобностей. Даже трудно кого -то особенно отметить, но в начале пути ими были и Раймонд Паулс и Марк Бернес и грузинский актёр Чаурели. Как актёр я стал очень востребован после такого успеха и даже  неловко об этом говорить, но на студиях были ссоры из- за очерёдности моего участия в фильмах. Ах! Какое время, молодость, мечты!.. Но судьба снова готовила поворот и не давала покоиться на крыльях славы. Неожиданно я получил приглашение из Польши  на участие в международном проекте.

Ваша популярность распространялась не только на территории СССР, но и за её пределами. А как относились к знаменитому соотечественнику в Эстонии?

Болезненный вопрос вы мне задали и я не раз пытался сам разобраться в этом... Чтобы понять эстонца надо быть эстонцем. Они уверены  в том, что если ты не стал знаменитым на Родине, значит ты - не свой,  ты -ноль. И несмотря на то, что мои встречи со зрителями,  концерты собирали аудиторию и в Эстонии, я чувствовал холод и очень переживал. Эту боль я испытывал много лет и тогда, когда эстонские режиссёры не желали видеть во мне актёра, да и в дальнейшем, спустя годы, когда  кинобоссы не хотели  приглашать пусть и знаменитого, но якобы слишком “дорогого” Бруно Оя из далёкой Польши. Вместо него одного можно было  снять несколько своих “дешёвых”...Какая логика!

Наверное  в этом  интуитивное желание маленького народа не ассимилироваться и сохранить свой этнос. И чем старше я становлюсь, тем больше я их понимаю.

А может Эстония не приняла вас потому, что  известность вы приобрели не на Западе, а на Востоке?

Может быть, но меня не спасло и то, что фамилию я  был вынужден писать на западный лад, через игрек, наооборот это вызвало у многих эстонцев раздражение.

Ваша творческая жизнь в Польше не ограничивалась кинематографом?

Нет, что вы, кроме кино я активно был занят на телевидении и на эстраде. Довольно долго  мучился с языком, чтобы свободно  со сцены говорить на польском, пришлось брать его штурмом.  Конкуренция на Западе была гораздо жёстче, чем  в то время у нас. Для меня  ещё открытием стало то, что актёр в Польше  не доступен для  повседневного бытового общения со зрителями, его невозможно было увидеть в магазинах  или в кафе. Вокруг имиджа актёра существовал некий  ореол, у людей искусства были свои клубы и кафе, их должны были видеть лишь на подмостках. Я был  популярен, только вышел фильм “ Волчье эхо,” много участвовал в сьёмках финских, немецких, польских кинематографистов.  Мне ничего не падало с неба и всё, чего я достиг - это благодаря труду, тяжкому и каждодневному.

Прошёл ли театр стороной в вашей жизни?

Мне посчастливилось быть занятым в спектакле талантливейшего режиссёра Кшиштофа Занусси “ Полёт над гнездом кукушки.”

С этим спектаклем выходил на сцену более ста раз. В городе Люблино актёр и режиссёр Ковалевский пригласил участвовать в спектакле “Маскарад.” И большим сюрпризом было приглашение театра ”Ванемуйнэ.” Но к большому сожалению участвовать в этом проэкте я не смог из -за  болезни.

Бытует мнение, что поляки высокомерны, как вас приняло это общество?

Во- первых,  я приехал не на постоянное место жительство и для меня Польша  не была  перевалочным лагерем на Запад, как для некоторых людей из Советского союза,  и я не менял своего гражданства.  Я был командирован Госкомитетом Кино  на творческую работу и поляки  воспринимали меня, как специалиста. Кстати, не только они, но  и словацкое телевидение дало высокую оценку моей профессиональности,  пригласив на главную роль героя Джека Лондона. Я играл жизнь молодого человека до старости. Будучи спортсменом, никогда не пользовал каскадёров, мне казалось, что все виды спорта, все виды транспорта смогу одолеть. Ведь и водным поло и баскетболом я занимался много лет  очень серьёзно, был кандидатом в сборной Союза и именно спорт научил меня преодолевать трудности.  А на сьёмках этого фильма моя спесь была согнана, когда предложили управлять собаками. Бедные собаки и бедный Бруно!

И так, приехав в командировку в Польшу, вы немного задержались,  на целых двадцать пять лет. Какое место в вашей жизни занимает любовь?

Рядом с другими важными  делами всегда первое. Я делал всё  во имя любви и никогда за счёт неё. Не очень хочу комментировать  личную жизнь, но все мои браки были счастливыми, потому что эти женщины остались для меня самыми  лучшими друзьями.

Что вы сегодня преодолеваете?

Время. Каждая минута для меня невероятна дорога, ибо надо суметь высказать  то, что я ещё не успел. Вышел первый том моей книги “ Гостем в этом мире.”  Конечно, я опирался на биографический материал и  свои наблюдения, которых за всю мою долгую жизнь я накопил.

Значит, наступил следующий поворот судьбы?

Выходит, что так.

Ах, как жаль, что сегодня в Эстонии не существует званий театральным деятелям, ибо моя собеседница обладала ими  в большом количестве. Примадонна Оперного театра, народная артистка Эстонии, народная артистка  Советского союза, лауреат множества премий и наград - Маргарита Войтес.

Вы дочь военного, может дисциплина и трудолюбие привели вас к славе?

Я родилась Примадонной, ибо уже в три года, выступая и наряжаясь перед гостями, заявила,  что  “Я -  Артиста.”  Театр  “Ванемуйне.” был тем местом, где  родилась Мечта о театре.

Время учёбы в Консерватории не только обретение профессии, но и незабываемые встречи с мастерами, корифеями эстонской сцены.

В 1955 году после окончания школы  меня прослушал  в Консерватории Александер Ардер и похвалив “ красивый голосочек” сказал, что этого недостаточно, нужно учиться в музыкальной школе, знать сольфеджио, быть подготовленной к учёбе в консерватории. И я обидившись, а может протестуя, пошла учиться в Тартуский университет на библиографический факультет. Там  познакомилась с руководителем студенческого эстрадного оркестра Игорем Грабсом. С этим оркестром много ездили, выступали на только созданном, Эстонском телевидении. Был большой успех и меня пригласили петь в оперетту. Ставили спектакль “ Фиалка Монмартра.”. Мой друг и партнёр в  спектакле  Ян Сауль вызвался  дать положительную рекомендацию на актрису Войтес своей маме педагогу  Линде Сауль. Музыкальная школа, подготовительные курсы, а уже потом  консерватория. Так что, путь в Музыкальную Академию, как ныне называют  Таллиннскую Консерваторию, был не простым. Эстафету нам передали выпукники- студенты, в будущем знаменитые вокалисты Хендрик Крумм, Урвэ

Таутс. А со мной по коридорам бегали, влюблялись, сидели в библиотеке и сдавали экзамены Эри Клас,  Эндо Лойтмяэ, Аада Куусеокс и др.

Во время учёбы разрешалось участвовать в спектаклях или концертах?

Что вы, наши педагоги были категорически против,  ибо  имели горький опыт такого мероприятия. Но меня не “уберегли.” Я выступала на конкурсах и приняла приглашение от духового квинтета с которым объездила Урал, целинный край и много других мест необъятного Союза. После гастролей передо мной встал нелёгкий вопрос, продолжить образование или взять академический отпуск в связи с декретом,  так  как  ждала на свет появление своего первенца.

Но родители отважно ринулись мне на помощь предлагая заботу о внуке, лишь бы их “Примадонна”  смогла  продолжить учёбу.

После окончания вуза вас ждал прославленный театр, возглавляемый известным далеко за пределами Эстонии, Каарелем Ирдом. Целой махиной, огромным  театральным  комбинатом, состоящим из  драмы, балета, оперы и оперетты  руководил  Мастер.

Вы не боялись потеряться в лабиринтах  такого Дома?

Ещё как боялась, Каарель Ирд не дал мне опомниться и сразу бросил на уже идущий репертуар. А риск, он сопровождал меня по всей жизни...

Не увлекали вас иные жанры, кроме оперы?

Петь в опере не было моей мечтой, я видела себя артисткой оперетты, да и педагогами моими были Тийна Каппер, Ида Урбель,  Удо Вяльяотс. Но сама Опера меня выбрала. В театре я даже принимала участие в нескольких драматических спектаклях, но не переставала мечтать о оперетте, где смогла бы  реализовать  все свои возможности, выразить  мысль  в голосе и  пластике.

Кто же переманил вас в Таллинн,  в театр “Эстония”?

Соблазнителем оказался  Хендрик Крумм. Для успешной работы необходим  был ансамбль - партнёры,  дирижёр,  постановщик и всё это тогда имелось в таллиннском театре, куда я перешла. Даже когда меня приглашали в Москву в Большой, я  не захотела покинуть “Эстонию.”

На каком языке пели тогда оперу? Этот вопрос сегодня кажется наивным, ибо во всём мире давно поют на языке оригинала.

Ох, Эстония тогда была частью особого мира, закрытого пространства.

У меня была возможность сделать пластинки в Москве  “Травиаты,”  где я пела  Виолетту, Джильды в “ Риголетто” и др., но только на русском языке, я отказалась

и таким образом пострадала, лишившись записи.  А в Эстонии все оперы соответственно звучали на эстонском, но к счастью, уже при мне стали петь на языке оригинала.  В дальнейшем я  пела на итальянском, русском, немецком. Есть языки, в том числе и эстонский, которые очень хорошо ложатся на музыку.

Часто ли театр гастролировал, куда вы имели возможность выезжать?

Не так уж много мы разъезжали. Благодаря усилиям Эри Класа состоялись гастроли в 1972 году в Италию. Тогда на сцене нашего театра было много постановок впервые осуществлённых на территории Советского союза. А Аарнэ Микк был одним из экспериментаторов в оперном искусстве, смело нарушал устоявшиеся законы, передвигал очерёдность сцен. Это теперь пошли ещё дальше, открывают купюры, т. е. раздвигают возможности оперы.

Вы выступали на многих правительственных концертах, как принимали в этих кругах?

В Большом театре я была первой солисткой из Эстонии. В Кремлёвском  Дворце съездов мне сделали сольный концерт, пела с духовыми и симфоническими оркестрами, выступала с романсами. Я была любимой певицей Индиры Ганди, и каждый её приезд приглашали петь русского “Соловья” Алябьева эстонскую певицу Маргариту Войтес.

В компаниях среди друзей вы поёте?

Нет, сейчас уже не пою, раньше в кругу школьных друзей пела много и музицировала, а когда это стало моей профессией перестала, за столом такое выступление часто кончается потерей голоса.

А можете ли вы петь другие партии?

Могу, но не всегда осмеливалась. Я ведь по школе не пою,  педагог не занимался мною, как колоратурным сопрано, она старалась расширить  мой голос, из-за этого я потеряла несколько возможностей высоких нот наверху. Посчастливилось спеть Альчину Генделя, а это партия драматического сопрано. А вот Кармен так и осталась мечтой...

Что послужило причиной вашего ухода из театра?

Наверное звёзды расположились особым образом... Также, как когда-то я ушла из Тартусского университета, решив в одночасье свою судьбу, так я покинула театр, меня тяготила атмосфера и отсутствие работы. В 1990 году я ушла из театра “Эстония,” совсем не думая, что ухожу из профессии. Но депрессия охватила настолько, что целый год  просидела дома, смотрела телевизор, вязала, ела

мороженое. Таким образом организм, видимо, реагировал на многолетнее напряжение. Мои друзья и бывшие коллеги не дали долго киснуть и призвали к труду. Я стала давать сольные концерты, выступать в церквах, Домской, Нигулистэ и др. Раньше я  боялась орган и только сейчас оценила  необыкновенный инструмент. Мои концерты носят названия: “ Вечер с Аvе Маria” и посвящены памяти бабушки от которой получила голос и моей внучке Марии.

Эти концерты собирают много людей, они подходят близко, хотят дотронуться, как до иконы, сказать что-то хорошее...

В моей прошлой жизни было столько счастья, встреч, успеха, видимо, в мире должно быть равновесие, если сегодня я страдаю. Людям моего поколения сейчас очень тяжело и я не имею права, наверное, жаловаться.

Говорят, что у Скорпионов старость должна быть счастливой, значит я ещё не старая, утешаю себя...

P-S- А совсем  скоро- поделилась со мной Маргарита Войтес- выходит моя пластинка.  Если я ещё могу дарить радость своим искусством, я  должна это делать пока живу.